Поэтическое своеобразие Марины Цветаевой

Откроешь любую книгу – сразу погружаешься в ее стихию – в атмосферу душевного горения, безмерности чувств, постоянного ухода от нормы, драматического конфликта и противоборства с окружающим миром.

Вечная и самая дорогая Цветаевой тема – свобода и своеволие не знающей меры души. Она дорожит и любуется этой прекрасной, окрыляющей свободой: Не разведенная чувством меры – Вера! Аврора! Души – лазурь! Дура – душа, но какое Перу Не уступалось – души за дурь? Свободна сама поэзия Цветаевой. Ее слово всегда свежее, не затертое, прямое, конкретное, не содержащее посторонних смыслов. Такое слово передает жест не только душевный, но и физический; оно, всегда ударное, выделенное, интонационно подчеркнутое, сильно повышает эмоциональный накал и драматическое напряжение речи: «Нате! Рвите! Глядите! Течет, не так ли? Заготавливайте чан!» Но главным средством организации стиха был для Цветаевой ритм. Это – сама суть, сама душа ее поэзии. В этой области она явилась и осталась смелым новатором, щедро обогатившим поэзию XX века множеством великолепных находок. Она беспощадно ломала течение привычных для слуха ритмов, разрушала гладкую, плавную мелодию поэтической речи.

Ритмика Цветаевой постоянно настораживает, держит в оцепенении. Ее голос в поэзии – страстный и сбивчивый нервный монолог, стих прерывист, неровен, полон ускорений и замедлений, насыщен паузами и перебоями. В своем стихосложении Цветаева вплотную приблизилась к ритмике Маяковского: Опрокинутыми… Нот, планет – Ливнем! - Вывезет!!! Конец… На-нет … По словам Марины, это – как «физическое сердцебиение – удары сердца – застоявшегося коня или связанного человека». Поэзия Марины Цветаевой немелодична, ненапевна, дисгармонична.

Наоборот, она вобрала в себя рокот волн, раскаты грома и крик, затерявшийся в арии морского шторма.

Цветаева восклицала: «Я не верю стихам, которые льются.

Рвутся – да!». Она умела рвать стих, дробить на мелкие части, «разметать в прах и хлам». Единица ее речи не фраза и не слово, а слог.

Цветаевой свойственно расчленение стихотворной речи: слово деление и слогоделение : В Россию – вас, в Россию – масс, В наш-час – страну! в сей-час – страну! В на-Марс – страну! в без-нас – страну! Особую роль с системе средств выразительности Цветаевой играет пауза. Пауза – это тоже полноправный элемент ритма. В противовес привычной постановке пауз на конец строки у Цветаевой они смещены, сплошь и рядом приходятся на середину строки или на следующую строфу.

Поэтому стремительный стих поэта спотыкается, обрывается, поднимается: Двадцать лет свободы – Всем. Огня и дома – Всем. Игры, науки – Всем. Труда – любому, Лишь бы были руки.

Синтаксис и интонация как бы стирают рифму. И дело здесь в стремлении Цветаевой говорить цельно и точно, не жертвуя смыслом. Если мысль не вмещается в строку, необходимо либо «досказать» ее, либо оборваться на полуслове, забывая о рифме. Коль мысль уже оформлена, образ создан, заканчивать стих ради полноты размера и соблюдения рифмы поэт считает излишним: Не чужая! Твоя! Моя! Всех как есть обнесла за ужином! - Долгой жизни, Любовь моя! Изменяю для новой суженой… На марш – Цветаева всегда хотела добиться максимума выразительности при минимуме средств. В этих целях она предельно сжимала, уплотняла свою речь, жертвовала эпитетами, прилагательными, предлогами, другими пояснениями, строила неполные предложения: Все великолепье – Труб – лишь только лепет Трав – перед тобой.